Российская империя, XVIII — начало XX вв. - Страница 75

Сам М.М. Сперанский прекрасно сознавал всю шаткость своего положения у трона, и осенью 1811 г. подал императору прошение об отставке, которая тогда не была принята. Вместе с тем падение М.М. Сперанского стало лишь вопросом времени, поскольку против него ополчились все наиболее влиятельные придворные и правительственные круги во главе с родной сестрой императора, великой княгиней Екатериной Павловной. Именно она, всегда отличавшаяся особой нелюбовью к либерализму вообще и к любым реформам в частности, в марте 1811 г. передала старшему брату «Записку о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», написанную выдающимся русским историком Н.М. Карамзиным, которая и стала идейной основой борьбы придворных консерваторов с либеральными реформами М.М. Сперанского. В конечном итоге консерваторы одержали верх, и в марте 1812 г. Александр I отправил М.М. Сперанского в отставку. Вскоре он был обвинен в превышении служебных полномочий и тайных связях с самим Наполеоном, арестован, а затем сослан, сначала в Нижний Новгород, а потом в Пермь.

В исторической науке до сих пор существуют совершенно разные оценки первого периода правления Александра I. Одни авторы, в основном видные представители консервативной русской историографии (М. Богданович, Н. Шильдер), утверждают, что с первых лет своего царствования император твердо стоял на консервативных позициях, а либеральные идеи использовал лишь как средство укрепления личной власти.

Другие авторы, главным образом представители современного либерального направления (С. Мироненко, Н. Минаева, М. Сафонов, В. Лобов), полагают, что император был сознательным сторонником либеральных реформ, отмены крепостного права и установления конституционного правления в России.

Еще одни современные историки (В. Федоров, А. Сахаров) утверждают, что Александр I, будучи «самодержавным либералом», гораздо в большей степени любил поговорить о реформах, законности и предоставлении республиканского правления, но на практике проводил ту же абсолютистскую политику, что и его убиенный отец.

Наконец, четвертая группа авторов (В. Ключевский, А. Предтеченский, Н. Троицкий) крайне негативно оценивала и личность, и деяния Александра I, и утверждала, что по своим взглядам он был не меньшим деспотом, чем Павел I, а все его реформы были лживым «либеральным иллюзионом».

3. Внутренняя политика в 1815―1825 гг.

До недавнего времени практически все советские историки негативно оценивали второй период правления Александра I как время неприкрытой реакции, когда курс либеральных реформ был принесен в жертву самодержавию и реакционному дворянству. Сегодня большинство авторов (Н. Троицкий, В. Федоров), оставаясь на прежних позициях, все же признает, что в эпоху аракчеевщины император, наряду с откровенно реакционными мерами, частично продолжил курс либеральных реформ.

Сразу после возвращения в Россию, в ноябре 1815 г. Александр I в торжественной обстановке подписал Конституцию Царства Польского, которое по решению Венского конгресса вошло в состав Российской империи. Согласно этой конституции, которую считали самым либеральным документом в Европе:

1) Польская корона становилась наследственной короной российских императоров, но их власть на территории Царства Польского строго ограничивалась конституцией. Интересы императора в этой части Российской империи представлял его наместник, которым был назначен доверенное лицо его младшего брата цесаревича Константина Павловича польский якобит, генерал от инфантерии Иосиф Зайончек (1815―1826).

2) Высшую законодательную власть на территории Польши осуществлял двухпалатный Сейм, состоящий из назначаемого царем Сената и избираемой Посольской палаты. Сейм собирался на свои месячные заседания всего два раза в год, а в перерывах между сессиями его властные функции осуществлял Государственный совет, который работал на постоянной основе.

3) Все государственные и административные должности замещались только этническими поляками, и все официальное делопроизводство тоже велось только на польском языке.

4) Конституция закрепляла за поляками основные гражданские права: свободу совести, вероисповедания, неприкосновенность личности, и вводила всесословный суд, основанный на независимости и несменяемости служителей Фемиды.

Спустя ровно три года, во время торжественной церемонии открытия первого заседания Сейма в Варшаве, Александр I произнес речь, в которой впервые заявил, что учрежденные в Польше конституционные порядки он намерен распространить и на остальные территории Российской империи. Многие высшие сановники империи и влиятельный генералитет (А.П. Ермолов, А.А. Закревский, П.Д. Киселев) крайне негативно восприняли эту речь монарха, и даже сам М.М. Сперанский, будучи тогда пензенским губернатором, признал, что она вызвала «припадки страха и уныния» в провинции.

Тем не менее, еще в мае 1818 г. Александр I поручил министру юстиции графу Н.Н. Новосильцеву подготовить Государственную уставную грамоту Российской империи, построенную на принципах польского конституционного акта. Вероятнее всего, летом 1819 г. комиссия Н.Н. Новосильцева — П.А. Вяземского завершила свою работу и представила на рассмотрение императора первый проект «Государственной уставной грамоты». Император, одобрив данный документ, поручил подготовить манифест о даровании конституционного правления в России.

Первая русская «конституция» предусматривала создание полноценного представительного органа власти — Государственного сейма или Государственной думы, состоявшего из двух палат — Сената и Посольской палаты. Сенат формировался лично царем из членов императорской фамилии и существующего Правительствующего сената. Посольская палата тоже формировалась царем, но из числа кандидатов, избранных губернскими дворянскими собраниями и городскими думами. Император в полном объеме сохранял свои функции верховного законодателя и главы исполнительной власти, которому подчинялись все руководители центральных правительственных ведомств, губернаторы и наместники.