Российская империя, XVIII — начало XX вв. - Страница 108

К оглавлению

108

3) и, наконец, русскую нацию, или народность они определяли не как этнос, а как некое единое сообщество — «политическую нацию», объединенную свойством безграничной преданности своим властителям, что и отличало русских от всех западных народов, развращенных пагубной философией эпохи Просвещения.

Отдельные элементы этой государственной доктрины, получившей звонкое название «уваровская троица», содержались еще в знаменитом трактате Н.М. Карамзина «О древней и новой России», в манифестах Николая I по случаю его восшествия на престол и казни декабристов, а также в ведомственных циркулярах III Отделения Императорской канцелярии. Но смонтировал их в целостную систему именно граф С.С. Уваров, который в 1833 г. занял ключевой пост министра народного просвещения Российской империи.

Главным вдохновителем и дирижером теории «официальной народности», несомненно, был сам Николай I, а министр народного просвещения, многие ученые и журналисты выступали в роли ее усердных проводников. Основными толкователями этой теории являлись ведущие профессора Московского Императорского университета Сергей Петрович Шевырев, Николай Герасимович Устрялов и Михаил Петрович Погодин, а также видные представители отечественной беллетристики и журналистики Николай Иванович Греч, Фаддей Венедиктович Булгарин, Михаил Николаевич Загоскин и многие другие.

Знаменитый русский филолог профессор С.П. Шевырев в одной из своих статей «История русской словесности, преимущественно древней», опубликованной в журнале «Москвитянин» в 1841 г., прямо писал, что «тремя коренными чувствами крепка наша Русь: древним чувством религиозности, чувством ее государственного единства и осознанием нашей народности», как мощной преграды всем порокам и искушениям, которые порождает загнивающая западная цивилизация.

С позиций теории «официальной народности» была создана и стала ее сердцевиной особая концепция исторического развития России, автором которой стал выдающийся русский историк профессор М.П. Погодин. В качестве исходного пункта всей своей концепции он взял норманнскую теорию происхождения Древнерусского государства, однако в отличие от Н.М. Карамзина и других историков он особо подчеркивал, что само государство «началось не вследствие завоевания, а вследствие добровольного призвания варяжских князей». Именно в этом он усматривал главный источник особых, взаимно доверительных и патриархальных отношений между всем народом и призванной им властью, источник единения всего народа вокруг монаршего престола.

Глашатаи теории «официальной народности» располагали значительным числом периодических изданий, самыми авторитетными среди которых были журналы «Сын Отечества» Ф.В. Булгарина, «Москвитянин» М.П. Погодина, «Московский наблюдатель» С.П. Шевырева, а также популярная газета «Северная пчела» Ф.В. Булгарина и Н.И. Греча.

3. Либерально-оппозиционное направление: славянофилы и западники

По мнению большинства отечественных историков (З. Каменский, Н. Троицкий, Л. Ляшенко), начало либеральному течению в русской общественной мысли положил литературно-философский кружок, который возник зимой 1831―1832 гг. в Московском университете вокруг студента филологического факультета Николая Владимировича Станкевича. В этом кружке объединились будущие славянофилы (К.С. Аксаков, А.С. Хомяков) и западники (Т.Н. Грановский), революционеры (М.А. Бакунин, В.Г. Белинский) и охранители (М.Н. Катков). Здесь изучались и обсуждались философские системы выдающихся немецких ученых и мыслителей И. Канта, Ф. Шеллинга, И. Фихте и особенно Г. Гегеля, который был для всех кружковцев общепризнанным кумиром. Все кружковцы ненавидели крепостное право и полицейско-бюрократический режим, созданный Николаем I. Однако они никогда не выступали за революционный путь обновления страны, а ратовали лишь за формирование передового общественного мнения. «Кружок Станкевича» просуществовал около шести лет и прекратил свое существование в 1837 г.

Впервые с открытой критикой самодержавия с либеральных позиций выступил Петр Яковлевич Чаадаев, который в 1836 г. опубликовал в либеральном журнале «Телескоп» одно из своих «Философических писем», написанных еще в 1829―1831 гг. В советской исторической науке (И. Федосов, В. Дьяков) традиционно утверждалось, что главным содержанием этого «Письма», которое шло вразрез с охранительными взглядами на прошлое, настоящее и будущее России, была резкая критика государственных, социальных и нравственных основ общественно-политического строя Российской империи. Однако, безусловно, основным содержанием этого «Письма», которым всегда так восхищались доморощенные либералы-западники, было самое лживое и гнусное искажение многовековой героической истории нашего Отечества и той выдающейся роли, которую оно сыграло в развитии всей мировой цивилизации.

Государственная власть оперативно отреагировала на сей антироссийский пасквиль: журнал «Телескоп» был закрыт, его редактор Н.И. Надеждин сослан в Сибирь, а самого П.Я. Чаадаева по личному указанию Николая I официально объявили сумасшедшим и установили за ним жесткий полицейский надзор. Впоследствии в рукописи «Апология сумасшедшего», написанной в 1837 г., П.Я. Чаадаев покаялся и признал несправедливость многих своих суждений относительно прошлого и будущего России, но сделал он это, вероятнее всего, под давлением внешних обстоятельств, а не в силу своих внутренних убеждений.

Именно в оценке прошлого и будущего Российской державы разошлись по разные стороны баррикад и представители двух основных течения в русском либерализме — славянофилы и западники.

108